Император и ребе, том 1 - Залман Шнеур
Император и ребе, том 1 - Залман Шнеур краткое содержание
Действие романа «Император и ребе» видного еврейского писателя Залмана Шнеура (1887–1959) охватывает период от первого раздела Польши до бегства французов из Москвы. Героями романа стали три российских императора, Наполеон Бонапарт, Старый ребе — основатель движения Хабад рабби Шнеур-Залман из Ляд, Виленский гаон — выдающийся духовный авторитет ортодоксального еврейства реб Элиёгу бен Шлойме-Залман.
Поставленные в центр исторического повествования яркие полулегендарные сюжеты помогают читателю вжиться в дух и человеческую среду описываемой эпохи и взглянуть на нее в новом, неожиданном ракурсе.
Император и ребе, том 1 читать онлайн бесплатно
Пусть пошлют в Холодную синагогу [24] и принесут длинные столы для бедняков. Каждому бедняку — по четверти гуся, по пирогу с маком и по кварте пива. Не жалеть.
Воск немедленно растопить и тянуть фитили. Готовить как можно больше свечей. Красный воск — отдельно, желтый — отдельно. Два сорта свечей… Так будет красивее.
Не хватит подсвечников. Пусть приготовят маленькие горшочки и наполнят их густой свежей глиной. Тогда хватит.
Когда реб Нота приедет, не пускать в дом всех подряд. Сначала сказать ей, Кройнделе, а она посмотрит…
И широко белозубо улыбнулась, как будто пошутила, а не отдала приказ. Она, Кройндл, умеет приказывать и шутить одновременно.
Глава вторая
«Царица Эстер»
1
Судя по ласковым прозвищам, которыми торговки и служанки на кухне так и сыпали по поводу Эстерки, «хозяюшки», можно было подумать, что это какая-то трепетная избалованная барышня с маленькими ножками и ручками, которая валяется на пышных перинах до полудня и считает само собой разумеющимся, что ей подают изысканную еду в постель…
На самом же деле это полнокровная тридцатилетняя женщина с характерной ямочкой на благородном подбородке и с синими глазами, подчеркивающими ее смуглую кожу и пышные, черные, как смоль, волосы. Она немного похожа на Кройндл… И это не удивительно. Кройндл — ее дальняя родственница, кажется, троюродная сестра, которую совсем юной взяли в дом богача для легкой работы и, таким образом, понемногу воспитывали, передавая ей один ключ за другим, пока она не стала здесь второй хозяйкой.
Но существует большая разница в красоте между настоящей и назначенной хозяйкой — как между оригиналом и копией, между породистой собакой и дворнягой. Эстерка — полная, статная, холеная. Ее голова гордо сидит на круглой шее, походка у нее плавная; взгляд твердый и осветленный, как старое, настоявшееся вино. Ее лицо — из тех лиц, которые соединяют в себе сразу несколько женских типов и настроений. Тут и прохладный взгляд капризницы, и горячая тьма южной женщины, тяжелый характер еврейской матери и игривость красавицы, привыкшей всегда и всем нравиться. Это одно из тех лиц, от которых перехватывает дыхание у молодых людей и которые вызывают широкую признательную улыбку у пожилых и осторожных мужчин. «Царица Эстер» — так однажды назвал реб Нота Ноткин свою красавицу невестку через несколько недель после того, как она вышла замуж за его сына. С тех пор это милое прозвище в доме свекра прижилось и осталось за Эстеркой, даже когда ее муж уже давно умер… И это не преувеличение — в ее черной шелковой косынке, натянутой на серебряный гребень, есть что-то от прикрытой шлейфом короны, а в размеренном шорохе ее широких атласных платьев, в покачивании ее бедер, в том, как она ставит свою маленькую украшенную серебром туфельку под складками кринолина, всегда есть что-то от царицы, выходящей к своим подданным и знающей, что она будет встречена с восторгом.
У нее, как у Кройндл, глаза строгие, а полные губы мило приоткрывают белые зубы. Ее страстный рот обещает, а взгляд предостерегает, что это опасно… Ноу Эстерки взгляд настолько же красивее и глубже, насколько она сама красивее Кройндл. И это тоже наводит на мысль об оригинале и копии, о подлинности принцессы и подражании служанки.
Судя по породистости волос и кожи, по росту, по возвышенной чуждости окружающей ее местечковости, можно было бы подумать, что Эстерку привезли сюда из тех солнечных земель, которые Екатерина Великая и Потемкин отняли у турок: из недавно основанного Херсона или из Крыма. Короче, из тех краев, где, как рассказывают, в будни едят белые булки, а жареного ягненка запивают вином, где когда-то существовало царство татар и хазар-евреев… На самом деле она, напротив, происходит из маленького местечка в Белоруссии, из Витебского воеводства. Это местечко, стоящее на реке Улла, [25] называется Лепель. А отец ее, реб Мордехай Леплер, который был когда-то неприметным арендатором в тамошнем имении князя Казимира Чарторыйского, [26] понемногу разбогател и со временем стал значительным дельцом и большим специалистом в торговле лесом. Князь Чарторыйский однажды удивился, как это Мордко-арендатор, еврейчик в шерстяном лапсердаке, определяет с одного взгляда, больно ли то или иное дерево и следует ли его спилить.
— Откуда ты это знаешь? — спросил его Чарторыйский.
— По грибам, ваша светлость, — почтительно ответил Мордехай и показал на корнях дерева маленькие серо-желтые грибы, едва заметные во мху. — Эти грибы свидетельствуют, что дерево агонизирует, — продолжил свои объяснения реб Мордехай. — Сосуды дерева забиты, и, вместо того чтобы идти к ветвям, сок тратится попусту, уходит назад в землю, и из него растут грибы-паразиты.
На глазах у князя спилили несколько таких деревьев, и оказалось, что в стволе действительно была гниль, а проистекала она от больного корня или от скрытой трещины под корой. Если бы дерево оставили стоять, оно бы полностью прогнило и ни на что, кроме как на дрова, не годилось бы. Однако вывоз подобной гнили из глубины леса стоит дороже, чем те гроши, которые можно выручить от ее продажи в городе.
Князь Казимир Чарторыйский — либерал, мечтавший об объединении Польши, которая в правление Екатерины была так жестоко расчленена, [27] чей сын Адам [28] был таким близким другом нынешнего наследника Александра, — обратил внимание на скромного еврейского арендатора. Сравнение больного дерева с человеком, у которого забиты сосуды, произвело на него впечатление, как хорошая строка, найденная в забытой книге… Вскоре реб Мордехай из Лепеля стал главным дельцом во всем имении князя на Двине, а потом ему доверили управление крупнейшими имениями князя в Подолии. Но реб Мордехай под всяческими предлогами откручивался от этих новых лестных назначений. Пока его единственная дочь Эстерка была еще, что называется, девушкой на выданье, ему не хотелось уезжать так далеко от дома и месяцы проводить в дороге в повозке или в санях. Новоприсоединенные после раздела Польши области так и бурлили от интриг поляков, литовцев и русских чиновников. И все эти интриги изливались на головы евреев в виде кровавых наветов накануне каждого Песаха [29] и в виде доносов в Петербург, что, мол, евреи высасывают пот и кровь у коренного населения, потому-то коренное население и бунтует…
Однако после того, как Эстерка так удачно вышла замуж, реб Мордехай поднялся выше. Он поехал в Подолию, завел в княжеских лесах и полях, в его мельницах и амбарах новые порядки, удвоившие и доходы князя, и его