Эва Киншоу - Русалка из Винсема

Сейчас же она радовалась, наблюдая, как встретились ее родные мужчины. Петер болтал как заводной. Он соскучился по отцу, хотя не видел его всего несколько часов.

Мальчику нравилось в поместье, его все тут радовало и развлекало, а старики Беатрикс души в нем не чаяли, постоянно заводили разговор, что пора подумать о брате или сестре для Петера.

Плыл прекрасный вечер, смеркалось. Беатрикс полулежала в шезлонге на террасе, следила за полетом ласточек и стрижей. Корнелиус уложил сына спать, потом появился с бутылкой шампанского и бокалами.

Усевшись напротив жены, с улыбкой посмотрев на любимое конопатое личико, проговорил:

— Помнишь?

— Помню, милый, — улыбнулась Беатрикс.

Каждый раз, когда выдавался такой спокойный вечер, между супругами происходил похожий разговор. Они с полуслова понимали друг друга.

В их памяти слишком живы были воспоминания о волшебных ночах в Гронингене, когда любовь осенила их вынужденный союз.

Любуясь мужем, Беатрикс вдруг подумала, что он заскучал. Вскочила с шезлонга, обняла его за шею и заговорщицким тоном произнесла:

— А у меня для тебя сюрприз.

— Ну давай, выкладывай, дорогая, — добродушно пробурчал он.

— Погоди, не хватает кромешной темноты.

Корнелиус был заинтригован. И когда густой вечер опустился на поместье Винсем, на столе рядом с бокалами, на балюстраде, на цветных плитках пола Беатрикс расставила разнообразной формы глиняные горшки.

Обошла каждый с зажженными спичками.

Терраса и стены дома, увитые плющом, осветились волшебным потусторонним светом. Горящие свечи превратили пространство за террасой в сказочный шатер, через полог которого не проникали ни лунный свет, ни крохотные лучики звезд. Казалось, мир сосредоточен в мерцающем дрожании язычков пламени, а сами горшки показались Корнелиусу слитками золота, которое горело, плавилось, жило, зажженное руками жены.

— Я всегда говорил, что ты девочка-сюрприз, — после некоторой паузы сказал Корнелиус, налюбовавшись на свечи и разливая по бокалам шампанское.

В золотом сиянии волосы Беатрикс тоже казались отлитыми из чистого золота. Взяв в руки один из горшков со свечой, Корнелиус с восхищенным видом спросил:

— Как тебе удалось это чудо?

— Просто. Удалось, как и все остальное.

Корнелиус поцеловал жену в губы, осторожно поставил бокал на столик, обнял ее за плечи, та подняла свое лицо и тихо шепнула:

— Ты придешь сегодня ко мне или будешь допоздна сидеть в кабинете?

— Догадайся, русалочка.

Его ладонь легла на талию Беатрикс, он плотнее прижал к себе любимую женщину и стал осыпать поцелуями ее запрокинутое лицо. Губы Беатрикс раскрылись…

Она знала, что произойдет дальше. Корнелиус подхватит ее на руки, отнесет в спальню, на какое-то мгновение оставит там одну.

Беатрикс знала все до мельчайших, восхитительных подробностей. Муж обязательно прикроет дверь в детскую, поставит ее любимую пластинку с романтической мелодией. В эти мгновения она будет предвкушать безумные ласки, которые могут между ними длиться до бесконечности.

Она теснее прижалась к Корнелиусу и почувствовала, как страстно он хочет ее. Сердце высокого, сильного мужчины стучало, будто молот, его дыхание было свежо и горячо. Обхватив руками его шею, встав на цыпочки, Беатрикс жадно поцеловала своего дорогого, желанного, навсегда родного человека. От страсти, охватившей ее жаркой волной, она закрыла глаза.

— Отнеси меня в спальню, — почти со стоном попросила Беатрикс. — Люблю тебя с первого взгляда. Ты помнишь мой первый взгляд?

Если бы она видела в этот момент глаза Корнелиуса! Казалось, они говорили, что помнят все с самого начала: смешную девчонку, некогда ворвавшуюся в его служебный кабинет, ее растрепанные каштановые волосы, веснушки, даже потасканную кожаную сумку…

Все помнили глаза человека, который также почувствовал роковое влечение при первом же взгляде на зеленоглазую девушку. И называлось оно единственно верным словом — любовь.