Валентин Аккуратов - Плато Двойной Удачи
Валентин Аккуратов - Плато Двойной Удачи краткое содержание
После возвращения с Северного полюса потерпел катастрофу дирижабль известного полярного исследователя Умберто Нобиле «Италия». Первым обнаружил оставшихся в живых участников экспедиции советский летчик Чухновский. А потом так уж случилось, что при посещении Рязани авиатор обратил внимание на крепкого паренька и задал ему вопрос: «Желаете стать летчиком?» — «Подумаю», — ответил Валентин. И хотя он вскоре поступил на геофак Ленинградского университета, проучился там всего два месяца. Авиация перетянула — закончив курсы младших инженеров по изысканию воздушных путей сообщения, Валентин стал летать.
И вот 1935 год, Ленинград. «Вечером раздается телефонный звонок, вызывает Москва, — вспоминает Валентин Иванович, — „С вами говорит Герой Советского Союза Водопьянов. Приглашаю вас в очень интересный полет“. Я подумал, что меня разыгрывают, бросил трубку. Через 20 минут снова звонок: „Вы что себе позволяете?!“ Оказывается, с моим начальством Водопьянов предварительно договорился и теперь предложил мне принять участие в полете на полюс, где намечалась посадка тяжелых самолетов. Вылетели мы в марте тридцать шестого».
Началась подготовка к экспедиции «СП-1» во главе с И. Д. Папаниным, блистательно завершившейся высадкой на полюсе отважной четверки. За штурманское обеспечение самолетов, доставивших экспедицию на льдину. отвечал Валентин Аккуратов.
Потом была работа в Полярной авиации: ледовая разведка. проводка кораблей Северным морским путем. посещение зимовок, спасение людей. В полетах «закрывались» и «открывались» новые земли, а в апреле 1941 года произошла высадка на «полюсе относительной недоступности», где никогда не ступала нога человека.
Когда началась Великая Отечественная война. Валентин Иванович Аккуратов проводил во льдах суда союзников. доставлявшие в нашу страну грузы. В Баренцевом и Карском морях искал вражеские подводные лодки, вел поиски судов многострадального каравана PQ-17. спасшихся после атак фашистских самолетов и субмарин, летал в блокадный Ленинград, на тяжелых Пе-8 ходил над «третьим рейхом», сбрасывая бомбы большого калибра.
«А после Победы Папанин нашел меня снова…» И снова — Арктика, снова полеты, которые продолжались до 1982 года. Но и сейчас заслуженный штурман СССР Валентин Иванович Аккуратов не знает покоя: он собирается совершить кругосветный перелет на отечественных вертолетах.
Писать его потянуло рано. «Сидишь на необитаемом острове, ждешь погоду. — рассказывал Валентин Иванович. — Времени много. Вот и стал писать приключенческие новеллы. Но не публиковал — стеснялся. В „Вокруг света“ пришел сразу после войны и принес свои „Американские встречи“, которые были опубликованы в двух номерах. Потом написал учебник. Стали выходить книги».
Валентину Ивановичу Аккуратову, заслуженному штурману СССР, писателю, путешественнику, старейшему члену нашей редколлегии, исполнилось 80 лет. В год своего юбилея В. И. Аккуратов предложил журналу новый документальный рассказ.
Плато Двойной Удачи читать онлайн бесплатно
— Штурман, солнце!
Все бросились к выходу.
И то, что мы увидели, буквально ошеломило.
Впереди, по носу самолета, далеко внизу змеилась река, путь которой отмечался группами редких деревьев. А за хвостом машины, метрах в шестистах, откуда тянулся припорошенный лыжный след, как грозные стражи, высились два коричневых базальтовых кекура высотой метров по двадцать. Лыжный след вел к самолету прямо от скал, а чуть ближе из-под снега торчала одинокая чахлая лиственница…
Вадим Падалко крепко схватил меня за руку:
— Понял?
— Это… деревце мы с командиром заметили перед самой посадкой.
— Не деревце — кекуры! Самолет-то прошел между ними!
От запоздалого страха кольнуло в сердце.
— Размах крыльев самолета сорок два метра, расстояние между кекурами не более семидесяти, — деловито, с холодным спокойствием рассуждал Падалко. — Кто же мы — святые угодники или великие грешники?
— Вроде бы в словаре Даля, — ответил я, — есть поговорка, которая со всей прямотой определяет, кому везет…
— Давай лучше не думать об этом, — помрачнел Вадим Петрович. Займемся уточнением своего места.
Астрономические расчеты по солнцу дали координаты, мало отличающиеся от счислимых: широта 72°03 , долгота восточная 108°08 .
С дальнего конца плато подошел командир. Тяжело усевшись на ящик с секстантом, спросил:
— Ну что, «коломбы росские», что там показывают небеса?
— До Хатанги — 200 километров, до зимовки Кожевникова — 185. Координаты без изменении.
— Понял. А что там за река, внизу, по курсу?
— Вероятно, один из притоков реки Попигай. На карте их десятки, и все изображены пунктиром. Нет и официальных названий.
— Командир, а как с полосой взлета? — перебил меня Падалко.
— Шестьсот метров, как бильярдный стол, а дальше… крутой спуск. Без кекуров и елок, — засмеялся Мазурук. И столько боли было в этом смехе и какой-то несвойственной командиру опустошенности, что я не выдержал.
— Решение лететь через «белое пятно» было коллегиальным, — заметил я. — За безопасность самолетовождения ответственность несет навигатор. За посадку — пилоты. Машина в сложнейших условиях посажена без единой царапины. И это вслепую, без видимости земли, вне аэродрома. Люди живы, машина цела, и, кроме того, обнаружена неизвестная гора. Это — открытие. Пусть совсем маленькое. Но те, кто полетит за нами по нашей спрямленной трассе, уже по новым, точным картам, быть может, и помянут нас добрым словом.
— Разве я не понимаю, что Арктика так просто не раскрывает свои тайны. — Голос Мазурука был, как мне показалось, неестественно спокойным. — Нет Амундсена, Седова, Брусилова, Леваневского… Обладая колоссальным опытом и знаниями, они погибли не потому, что северная стихия оказалась сильнее их, а потому, что они допускали ошибки при оценке своих возможностей. Что и произошло сейчас в этом полете. А ведь наша задача в освоении Арктики свести эти ошибки до минимума. Согласен, штурман?
Эти слова моего командира и друга диктовались обстоятельствами. И я их понимал: что ни говори, а мы этим полетом нарушили все и всяческие инструкции Полярной авиации, да и не только ее. Но ведь элементы риска в нашем деле всегда остаются. Гигантским белым бельмом лежит неисследованная земля, куда не ступала нога человека. И как можно проникнуть в этот неведомый район без определенной доли риска?.. А высадка папанинцев на Северный полюс? Разве смогли мы провести эту уникальную операцию, если бы действовали только по параграфам инструкции? А ледовая разведка? Попробуй ее выполнить без нарушения наставления, когда караваны судов попадают в тяжелые льды и капитаны начинают требовать помощь, и люди, невзирая ни на погоду, ни на перегрузки, по 15 — 18 часов утюжат океан, в основном на бреющем полете. Нет, должно существовать право на риск…
— Ладно, штурман, — прервал мои раздумья Мазурук. — Этот наш разговор о риске продолжим в Москве. Думаю, большинство нас там поддержит.
Когда мы вырулили к старту, который начинался от кекуров, командир задержал взгляд на вершинах этих скал:
— А ведь они наглядное подтверждение теории относительности!
— Для ученых мужей — да. А дуракам — счастье! — после короткой паузы послышался в шлемофоне смешок бортрадиста Василия Богданова.
Рев моторов заглушал его голос. Взлет наш был красив, легок и изящен. А через час полета лыжи нашего самолета неслышно коснулись заснеженной полосы аэродрома в Хатанге.